Юлия Григорьева - Семиречье [трилогия : СИ]
— Она ведь уже не вернется? — спросил Катай разом осипшим голосом.
— Наш мир очищен от скверны, — грустно ответил альв. — Поглощающей Силу более здесь нечего делать. Но мы еще споем о ней песни. О ней и о влюбленном демоне, — древний альв грустно улыбнулся, а Радмир незаметно поморщился, наконец, принимая, что в битве за сердце зеленоглазой чародейки он был обречен на проигрыш.
Радмир прижал к себе альвийку, посмотрел в чистые васильковые глаза и ласково улыбнулся. Для этого мира начиналась новая жизнь…
Тварь выскочила туда, куда привел ее переход, к Черной Башне, на берег озера. Она остановилась, оскалилась и прыгнула на Белаву, захватывая ее в железные объятья. Демон зарычал и бросился к ним. Три тела не удержались и упали в озеро. Вогард вырывал руки существа из плечей, ломая кости, потому что разжимать пальцы оно ни в какую не желало. Потом отодрал их от горла закашлявшейся чародейки, повернулся к твари, которая умудрилась каким-то чудом удержаться на поверхности, схватил ее, отрывая голову. Чудище заверещало, но Вогард продолжал разрывать костлявое тело на части. Потом размахнулся и выбросил останки на берег, и Белава подожгла их.
Демон повернулся к девушке, улыбнулся и протянул руки. Она протянула свои и… две воронки потянули их на дно, разъединяя и относя все дальше друг от друга. Вогард сделал несколько сильных гребков, пытаясь добраться до Белавы, которая грустно улыбалась ему. Он снова протянул руку, и девушка мягко скользнула по нему кончиками пальцев.
— Белава! — разорвал ее сознание крик, наполненный отчаянием.
Они все погружались и погружались на дно. Вот уже вспыхнул знакомый обоим свет, и Вогард понял, что проиграл. Он сжал кулаки, позволяя хранителю уносить его от той, что разбудила душу в древнем Высшем демоне.
— Я найду к тебе путь, чародейка, — услышала девушка его голос в своей голове.
— Ты только выживи, демон, не дай им убить себя, — послала она ответ Вогарду.
— Я найду путь… — прошелестел удаляющийся голос и…
Яркая вспышка ослепила чародейку, а потом вода понесла ее наверх, возвращая в собственный мир.
Эпилог
Солнце освещало Радужный Дворец, и он переливался и искрился, восхищая каждого, кто смотрел на него. Белава откашлялась и захохотала, глядя на царские чертоги.
— Я дома! — воскликнула она и поплыла.
— Туда, — услышала девушка голос хранителя, и волна понесла ее к берегу, подтолкнув, помогая выбраться из воды. — Спасибо, — сказал голос и исчез.
Чародейка огляделась и увидела знакомую фигуру, медленно удаляющуюся от озера. Она радостно улыбнулась, в один момент забывая о затаенной грусти, стащила мокрые сапоги и побежала за высоким мужчиной с каштановыми волосами. Потом оттолкнулась и запрыгнула ему на спину, счастливо хохоча. Мужчина замер, потом схватил ее руки, умудрившись скинуть и тут же поймать в объятья. Такие родные лучистые серые глаза жадно рассматривали мокрое личико Белавы. Потом прижал ее к себе так, что затрещали ребра. Она вцепилась ему в шею, чуть отодвинулась и начала покрывать поцелуями лицо своего воина-странника.
— Белава, Белавушка, солнышко мое ясное, — шептал он, продолжая прижимать к себе.
— Женись на мне, — выпалила чародейка. — Прямо сейчас женись, я больше не сбегу, никогда, — клятвенно заверила девушка.
— А я больше и не отпущу, никогда, кровопийца моя ненаглядная, — улыбнулся Радмир, ее Радмир, и счастливо засмеялся, выплескивая напряжение, накопившееся за все это время.
— Женишься? — спросила Белава, склонив голову к плечу.
— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил он в ответ.
— Только этого и хочу, больше жизни хочу. И с тобой уехать хочу. Ну ее, эту чародейскую дружину, напробовалась. — и чуть тише спросила. — Ты ведь еще любишь меня?
— Больше жизни, — ответил Радмир.
— Тогда целуй меня и к волхвам, — обрисовала девушка дальнейший план действий, и странник расхохотался.
Потом послушно перешел к первому пункту и накрыл ее губы своими. Белава впитывала этот поцелуй, отмечаем краем сознания, что любимый целуется не хуже демона. Тут же покраснела и спрятала лицо на плече Радмира.
— Белава, мельница ты ветряная, — раздался знакомый крик, и к ним подбежал Дарей, вырывая девушку из рук вновь обретенного жениха.
— Мастер, — всхлипнула Белава, — не ругайтесь!
— Вот дуреха, — засмеялся Дарей. — Надо, надо было тебя пороть, да теперь уж поздно. Где же была ты?
— Ой, все потом расскажу, батюшка Дарей, — отмахнулась девушка. — У нас сейчас дело есть поважней, — и подмигнула Радмиру.
— Вот так, друже, — развел руками странник. — То со свадьбы бежит, то сама к волхву тащит.
— Пойдешь? — полюбопытствовал чародей.
— У нее попробуй не пойди, еще что-нибудь натворит, — усмехнулся Радмир, обнимая притворно вздыхающую Белаву…
К вечеру из ворот Белого града неспешно выехали два всадника. Девушка на рыжей лошадке ласково улыбалась сероглазому мужчине, ехавшем на дымчатом альвийском жеребце. Девушка любовно погладила меч, притороченный к ее седлу, и меч отозвался тихим приветливым шипением. Их догнал третий всадник на вороном коне.
— Куда теперь направитесь? — спросил Дарей.
— Хочу посмотреть Хрустальный Град, но сначала на поклон к батюшке с матушкой. Да у Огневки свадьба вот-вот — ответила Белава.
— Слово жены закон, куда скажет, туда и поедем, — засмеялся Радмир.
— Совет да любовь, — улыбнулся чародей. — А я до Бермяты съезжу, переживал старик, так успокою. — он подмигнул бывшей ученице, пожал руку товарищу и свернул на соседнюю дорогу.
Девушка и мужчина проводили его взглядами и поехали дальше, взявшись за руки.
— Лучше тебя никого нет, — тихо призналась Белава.
— Было с кем сравнивать? — подозрительно спросил Радмир, и чародейка загадочно улыбнулась. — Белава!
Она весело подминула и пустила Злату в галоп.
— Ну, держись, чародейка, — возмущенно воскликнул странник, отправляясь за ней в погоню.
Вскоре вдали раздался заразительный девичий смех.
